Гороскопы всегда врут [СИ] - Евгений Сартинов

На третий день после воскрешения он нашел очень приличное убежище — подвал старой, еще царских времен водокачки. Когда вода стала непригодной для приготовления пищи, водокачку закрыли, а потом попытались разобрать. Кирпич вывезли, а вот подвал остался, только в нем по колено стояла вода. Любопытный Григорий, исследуя подземелье с факелом в руках, обнаружил, что одна из комнат не так залита водой, всего сантиметров на пять. Пол в этом помещении был примерно на полметра выше, чем в первом зале, а небольшая железная лестница со временем сгнила и рассыпалась в прах. Очевидно, тут стоял двигатель насоса, сверху еще сохранилась двухтавровая балка с остатками ручной тали в виде массивного крючка и пары шкивов. В углу Григорий разглядел остатки сварной конструкции, которые он затем переделал в ложе, настелив сверху горелых, но еще крепких досок со своего пепелища. Позднее, через неделю, он нашел в развалинах одного из цыганских домов небольшую круглую печку-буржуйку фабричного производства еще времен Отечественной войны. До подвала он ее докатил, а вот внутри пришлось повозиться. Больше всего Григорий боялся, что вновь откроется начавшая затягиваться рана, но все-таки он смог управиться с железякой одной рукой. При худощавом телосложении цыган от рождения был силен за счет сухожилий, а не мускулатуры. Про таких в народе говорят — мослистый.

Он провозился с трубой долго. Пришлось сходить, рискуя быть обнаруженным, к ближайшим пятиэтажкам и позаимствовать у коммунхоза несколько колен водосточных труб. Составив их в одно целое, Григорий вывел дымоход в вентиляционное отверстие и вскоре наслаждался теплом и светом живого огня. На пол он накидал кирпичей, а сверху тех же почерневших от огня досок. И хотя помещение получилось сырым и пропахло запахом гари, оно казалось неприхотливому цыгану почти роскошным. Впервые за много дней он отогрелся и немного поспал в тепле. Большим неудобством было то, что добираться до его нынешней квартиры приходилось по колено в воде, но на это цыган мало обращал внимание. С другой стороны это было безопасно, ни один дурак не сунется в помещение, залитое водой.

Днем он отсыпался, а ночью выходил, обязательно появлялся на своем пепелище, иногда разводил небольшой костер и пел свои заунывные, цыганские песни. Свет костра и звуки его голоса полностью отвратили горожан от этого проклятого места. Двух пьяниц, забредших сюда лунной ночью в надежде спокойно раздавить пол-литра, он шуганул сам, внезапно выскочив навстречу с диким ревом и размахивая при этом блестевшим в лунном свете ножом. Пока бедняги добежали до первого фонаря, у них весь хмель прошел.

Но каждое утро, при свете дня, Григорий рассматривал свою рану, пробовал шевелить левой рукой и снова убеждался, что пока еще рано. Для того, что он задумал, цыгану нужны были здоровые, крепкие руки. А пока он бесконечно возился со своим ножом. Секреты кузнечного мастерства были ему знакомы с детства, своих лошадей он ковал сам. Григорий снова закалил лезвие ножа, сделал деревянную рукоять, и целыми часами сидел около большого булыжника, методично выправляя его остроту до бритвенной остроты. В свете свечи он время от времени осматривал его остроту, и только хмурился, бормоча ругательства. Это было ещё не то.

ГЛАВА 37

Витек Самойленко и Максим Голубицкий были хроническими неудачниками по всей своей сорокалетней жизни. Оба числились в чистой шелупони, и авторитетом не пользовались никаким. Они и в тюрьму садились почти одновременно, по одним статьям, и попадали в одни зоны, так что поневоле мужики сдружились. Сом и Максик, так их звали в воровской среде, с очередной отсидки пришли почти одновременно, в мае. Лето они провели сравнительно хорошо, но ближе к зиме жизнь обернулась к ним своей оскаленной, щербатой улыбкой. Дом, где обитали два этих полубомжа, не отапливался, развалилась печка, так что, несмотря на все тряпье по ночам их бил сильнейших озноб. А тут они еще сдуру подсели на ханку, а этот вид кайфа требовал гораздо больше финансовых вливаний, чем пользование обычным денатуратом. Так что в тот осенний вечер их мучил один простой вопрос: что украсть, чтобы кольнуться? Куры, утки, гуси — всё это в округе они уже выловили, а то, что осталось, соседи хранили как зеницу ока, под надежными замками и решетками. Пойти на грабеж они не могли, кишка тонка. Посовещавшись, друзья решили прошвырнуться по другим районам города, доселе не обследованными ими на предмет краж. На одинокую машину, «десятку», стоящую на темной улице, Сом и Макс наткнулись случайно. Осмотревшись по сторонам, они осторожно подошли к машине, осмотрели ее.

— Слушай, а там, может, магнитола есть? — Спросил, пытаясь рассмотреть хоть что-то сквозь тонированные стекла Макс.

— Ну, и что если эта бормоталка там есть? Все равно там, поди, сигнализация, — возразил Сом. — Сейчас как завоет, хрен убежим.

— Само собой, ты мне это уже не объясняй, ясен хрен, что она под сигналкой.

Макс чуть поколебался, а потом толкнул машину в бок. Она качнулась, но не издала ни звука. Воришки переглянулись.

— Что, может, проверим? — предложил Макс.

— Давай, — согласился Сом.

Все необходимое для вскрытия машины у него было с собой: железная линейка, и длинная отвертка. Через полминуты замок щелкнул, и дверь открылась. Сом торопливо уселся на место водителя, пошарил рукой слева от себя, и приглушенно рассмеялся.

— Есть магника! Вот везуха.

— Открой багажник, я сзади пошурую.

Через минуту он сообщил: — Домкрат есть и сума с инструментами.

— Нештяк! Живём! Айда к Рашиду, загоним всё.

Через пару минут оба вора, очень довольные собой, торопливо удалились в сторону окраины.

А еще через десять минут со стороны дома вспыхнул свет, послышались голоса. Хозяин проводил гостей до калитке, хотел, было, уже закрыть ее, когда от машины донесся жуткие мат.

— Рыдя, ты что, падла, сигнализацию на нее не мог поставить?!

— Нечай, да когда ставить, сегодня только тачку пригнали, — оправдывался тот. — Сам сказал, возьми машину попроще, чтоб в глаза не бросалась.

К ним подошел хозяин дома, с усмешкой спросил: — Что, вскрыли вашу тачку? Может, милицию вызвать?

— Не гоня пургу, майор! — зло ответил Нечай. — Ваши могут только хрен в ширинке найти, да и то если по трезвянке. Сам разберусь.

— Ну, как хочешь. А то сделаем по полной программе, с пальчиками и оперативными мероприятиями.

— Иди ты на хрен! Я и без твоих «пальчиков» найду этих сук.

Нечай свою угрозу выполнил. Уже к полудню следующего дня Сом и Максик сидели в гараже Рыди, прикованные к деревянной стойке стеллажа общими наручниками, и выплевывали изо рта остатки и без того редких зубов. Сначала над бедолагами хорошо поработал сам Нечай, потом уже отвел душу Рыдя.

— Но Рыдя, братан, мы же не знали, что это твоя тачка! — преданно глядя на сивого истязателя единственным открытым глазом, уверял Сом.

— Рыдя, мы же с тобой вместе на крытой были, в восемьдесят девятом, помнишь? Я же никогда у своих не крысятничал, — бил себя свободным кулаком в чахоточную грудь Максик. — Я же не знал, что ты себе новую тачку купил.

— Пошел ты нахрен, пидор! — Зло шипел Рыдя. — Я эту тачку только пригнали, а ты ей уже замок покорежил, скотина.

Так что, не взирая на все уговоры, Рыдя их не отпустил, а, плюнув на пол, вышел из гаража, и запер калитку.

— Мандец нам, Максик, оденут скоро нам деревянный бушлат, и спустят под воду, в обнимку с кочергой, — понял Сом.

— Ты чё, чё мелешь то? — Максик в отличие от друга не отличался большой сообразительностью. — За что нас в расход списывать? За магнитолу что ли?

— А, хоть и за неё. За ними это не заржавеет. Они сколько нашей братвы в речку спустили. Ещё ни один не всплыл. Для них это как два пальца об асфальт.

Максик нервно огляделся по сторонам, потом посмотрел на наручники. Рыдя их прицепил за деревянную стойку мощного стеллажа, на который сваливал самый разный хлам. Умирать как-то не хотелось, и он попытался свалить стеллаж на себя.

— Ты че, охренел?! — завопил более умный Сомик. — Он же если свалиться, и пришибёт нас, как двух тараканов.

— А чё делать то? Подыхать, что ли тут?!

Сомик так же осмотрел всю конструкцию, подергал стойку, отчего в руку Максика врезалось железо наручников, и друг послал его к одной известной матери.

Убедившись, что так им свободы не обрести, Сом начал шурудить на ощупь по полкам стеллажа.

— Посмотри там, может кусачки будут, или ножовка по железу, — посоветовал он Максику.

Ножовку Максик нашел, но не по железу, а по дереву. После короткого раздумья его "мозговой цент" согласно кивнул головой.

— Ну и хрен с ним, нельзя перепилить наручники, так пили деревяшку.

Спустя десять минут интенсивного труда они были на свободе. Свобода, правда, была ограничена длинной связывающих их наручников.